Не время расслабляться
Десятилетняя годовщина азиатского финансового кризиса напомнила странам Азии, что у них теперь совсем другие проблемы — необходимость обеспечить энергобезопасность, противодействовать терроризму и стихийным бедствиям, а также выработать приемлемую для всех модель региональной интеграции.
Азиатский финансовый кризис 1997–1998 годов сделал из Джеки Ю повара. «Если бы не кризис, я бы так и работал в рекламном агентстве и занимался всякой ерундой», — рассказывает он, сидя на своей кухне на третьем этаже неприметного здания на востоке Гонконга. На пике кризиса в 1998 году многие «белые воротнички», неожиданно оставшиеся без привычной работы, стали вспоминать о своих забытых талантах. Так в городе появились частные кухни (сыфанцай) — крошечные квартирные ресторанчики, принадлежащие бывшим рекламным менеджерам, агентам по продажам и бухгалтерам. «Сначала было непросто, клиенты меня не знали, но сейчас я ни о чем не жалею и даже благодарен кризису», — говорит Ю. Для того чтобы сегодня попасть в его заведение «Си Янь», нужно записываться в очередь по меньшей мере за неделю вперед.
В эти дни в Азии о финансовом кризисе вспоминают с большим трудом и только по случаю десятилетнего юбилея. «Ситуация в Азии сегодня по всем параметрам практически противоположна той, что была до начала кризиса в 1997 году», — сказал «Эксперту» руководитель отдела Азии финансовой группы UBS Джонатан Андерсон. Старший экономист гонконгского отделения Credit Suisse Дун Тао с ним полностью согласен: «Вероятность повторения финансового кризиса в той же форме, что и десять лет назад, почти нулевая». Но это не значит, что в регионе не осталось проблем.
У тигров разная судьба
Сильнее всего финансовый кризис ударил по так называемым азиатским тиграм — Таиланду, Индонезии, Малайзии и Южной Корее. Все эти страны в середине 90?х придерживались одной и той же модели экономического развития, которую им навязывал Международный валютный фонд (МВФ): высокие процентные ставки и текущий платежный дефицит в сочетании с принципиальным отсутствием контроля над движением капитала.
Общая схема кризиса была примерно одинакова. Когда вложения в экономику «тигров» стали менее выгодными, а в США выросли процентные ставки, западные фонды ушли, обрушив курсы национальных валют по отношению к доллару. Обанкротились тысячи компаний, которые брали долларовые кредиты и оказались не в состоянии выплатить их по новому курсу. Ситуацию усугубили рекомендации МВФ, который выдавал экстренные займы на условии проведения крайне болезненных реформ — дальнейшего повышения процентных ставок, сокращения госрасходов и отказа в помощи погибающим предприятиям. В результате темпы экономического роста снизились в разы, а в некоторых странах начался спад.
Экономический шок был крайне болезненным, но краткосрочным — уже с конца 1999 года экономика пострадавших стран вновь начала расти.
Сегодня никому больше не придет в голову отнести бывших «тигров» к одной группе. Южной Корее удалось провести реформу традиционных промышленных холдингов — чеболей, сделав их более конкурентоспособными на мировых рынках. Страна стала одним из мировых центров высоких технологий (см. «Не упустили возможность» [1]). Малайзия провела успешную реформу банковского сектора. «После кризиса сорок четыре финансовые группы Малайзии объединились в девять, были введены новые корпоративные стандарты управления», — рассказал «Эксперту» министр финансов Малайзии Нор Мохаммед Якоп.
Хуже всего дела обстоят в Индонезии и Таиланде, где политическая нестабильность стала серьезным препятствием для поступательного экономического развития.
Показательно, что лишь Таиланд до сих пор психологически не до конца оправился от последствий всех этих потрясений. Во время представительной конференции по азиатской экономике «Поиск лидерства в Азии», которая прошла в конце июня в Сингапуре под эгидой Всемирного экономического форума, только таиландский министр финансов говорил о возможности повторения финансового кризиса.
Остальных волновали совсем другие проблемы. По данным опроса, проведенного среди участников форума (их было более трехсот), подготовка к возможным финансовым потрясениям оказалась лишь на третьем месте по степени актуальности. Страны региона теперь больше волнуют проблемы, связанные с энергетической безопасностью и новыми угрозами — терроризмом, эпидемиями, стихийными бедствиями.
По экономикам Тайваня и Гонконга куда больший удар вообще нанес не финансовый кризис 1997–1998 годов, а крах экономики интернет-компаний в 2001 году, который привел к резкому сокращению экспорта электроники в Европу и США. Так что о 1997 годе тут почти не вспоминают. Что касается двух нынешних гигантов азиатской экономики, Китая и Индии, то и для них азиатский кризис прошел практически незамеченным: в середине 90?х эти страны не либерализовали свою финансовую систему и потому были недоступны для иностранного капитала, а резкое сокращение прироста китайского экспорта в 1998?м было с лихвой компенсировано уже на следующий год.
Надежные позиции
Именно с азиатского финансового кризиса началось становление новой Азии. Кризис нанес сокрушительный удар по репутации иностранных финансовых советников, заставив многие страны искать собственные модели развития.
«Сегодня в Азии никто больше не верит МВФ, азиатский финансовый кризис поставил крест на репутации этой организации», — сказал «Эксперту» соучредитель гонконгского исследовательского фонда Lion Rock Саймон Ли. В регионе Lion Rock считается либертарианским институтом, его представители ратуют за минимальное государственное вмешательство и полную свободу торговли, что же говорить об отношении к МВФ в среде консервативно настроенных экономистов и политиков.
Изменилось отношение и к иностранному капиталу, контроль за которым до кризиса для большинства азиатских правительств был немыслим. Даже в Гонконге, своеобразном бастионе свободной торговли, местные власти были вынуждены вмешаться в ситуацию на фондовом рынке. В августе 1998 года министерству финансов бывшей британской колонии пришлось скупить акций на 15 млрд долларов после того, как сразу несколько западных фондов начали играть на понижение и обрушили индекс Hang Seng почти на 30%.
«Мы так и не смогли достоверно установить настоящих виновников. Все следы вели в офшоры на Каймановы острова, но мы догадываемся, кто стоял за этими офшорами, и эти фонды больше не возвращались в Гонконг», — сказал «Эксперту» информированный источник в администрации Гонконга.
В целом же кризис благотворно подействовал на финансовые системы азиатских стран. «В большинстве стран Азии сегодня увеличены объемы обязательных банковских резервов, что делает финансовую систему более устойчивой», — пояснил «Эксперту» лауреат Нобелевской премии по экономике 2004 года Эдвард Прескотт.
Резко вырос объем рынка облигаций. По данным Азиатского банка развития (АБР), в 2006 году капитализация рынка облигаций в Азии была в 4,5 раза выше показателя 1997 года, на него сегодня приходится четверть общих заимствований частного сектора. В 2001 году под эгидой АБР была начата программа развития азиатского рынка облигаций. «Нашим компаниям больше не нужно занимать деньги за границей, все необходимые ресурсы можно получить за счет рынка облигаций», — подчеркивает министр финансов Малайзии Нор Мохаммед Якоп.
Изменилась ситуация и с иностранными инвестициями. «Сегодня, если не брать Китай, нет никакого переизбытка инвестиций, как в середине девяностых. Экономику всех стран Азии отличает значительный профицит счета текущих операций платежного баланса. Первые несколько лет западный капитал боялся идти в этот регион, а теперь в нем и нет особой нужды. В Азии сейчас очень много денег, фактически регион уже готов стать экспортером капитала», — говорит Дун Тао из Credit Suisse. Сегодня в Азии (без Китая и Японии) инвестиции составляют лишь 26% ВВП — серьезный спад по сравнению с докризисными 32%.
Зато азиатские центробанки накопили за последние десять лет внушительные золотовалютные резервы. По данным на середину 2007 года, восемь стран из первой десятки по объему резервов — это страны Азии. Большая часть из примерно 3 трлн азиатских резервов размещена в наличных долларах США или в ценных бумагах, номинированных в американской валюте. Видимо, какая-то их часть уже в ближайшее время будет потрачена на инвестиции. Китайские власти создают специальную инвестиционную компанию с капиталом 200 млрд долларов. Похожие планы есть и у АСЕАН, предлагающей странам-участницам выделить часть своих валютных резервов в специальный фонд, который будет финансировать инфраструктурные проекты в регионе.
Наконец, за исключением Китая и Индии, ни в одной стране Азии не наблюдается и перегрева фондового рынка, что также можно считать кардинальным отличием от 1997 года. «Нас сегодня волнует только Индия. Только в этой стране ситуация чем-то напоминает докризисную: дефицит платежного баланса, усиление инфляции, фискальный дефицит, тенденции к образованию “пузыря” на фондовом рынке, хотя мы думаем, что у этой страны все же не будет проблем с финансированием текущего дефицита», — сказал «Эксперту» старший экономист HSBC по АТР Питер Морган. «В Азии на многих биржах акции недооценены, ни о каком перегреве и речи нет», — полагает Джонатан Андерсон из UBS. Иными словами, хотя экономика Азии последние семь лет активно развивается, потенциал этого роста далеко не исчерпан.
Дракон в посудной лавке
Пожалуй, главным геополитическим последствием кризиса стало резкое усиление позиций Китая. Западные инвесторы, разочарованные в «азиатском экономическом чуде», обратили свой взгляд на КНР — как раз с конца 90?х годов Китай окончательно превращается в мировую фабрику по производству всего на свете.
Китайские власти отказались девальвировать свою валюту по отношению к доллару США, чем заслужили признательность других азиатских стран. Можно сказать, что во время кризиса Китай впервые повел себя на азиатской арене как надежный партнер и потенциальный региональный лидер. Во многом именно отсылки к кризисному опыту позволяют сегодня Пекину морально претендовать на лидирующие позиции в деле азиатской интеграции.
Правда, многие эксперты говорят о перегретости китайской экономики. По мнению Дун Тао, Китай может постигнуть судьба Японии начала 90?х годов, где резкий рост капитализации фондового рынка и стоимости недвижимости сменился не менее резким спадом и дефляцией. «Финансовый рынок в Китае очевидно перегрет, но я все же пока не стал бы называть ситуацию пузырем», — говорит он. Пока попытки Пекина взять ситуацию под полный контроль не слишком эффективны. Властям худо-бедно удается контролировать выдачу кредитов банками, но рост ликвидности растет в первую очередь за счет снятия депозитов. «В Китае сегодня действует фактически отрицательная процентная ставка по депозитам, с учетом инфляции люди теряют деньги в банках, и неудивительно, что все больше китайцев снимает свои средства со счетов и вкладывает их в недвижимость и в акции», — поясняет Дун Тао. «Именно повышение процентной ставки я считаю важнейшей задачей для нормализации экономической ситуации в Китае», — соглашается с ним Питер Морган из HSBC.
Саймон Ли из Lion Rock сравнивает китайскую финансовую систему с водохранилищем: «В Китае сегодня фактически отсутствуют возможности для экспорта капитала. Компаниям и частным лицам чрезвычайно трудно инвестировать за рубежом, именно поэтому снизить уровень избыточной ликвидности в стране практически невозможно».
Судя по всему, китайские власти это понимают. В июне этого года минфин КНР расширил возможности для инвестиций в иностранные активы. Ожидается, что эта мера вызовет резкий приток китайских денег — вначале на Гонконгскую фондовую биржу, а затем и на другие финансовые рынки мира.
Краткосрочный прогноз
Ближайшее будущее Азии выглядит очень благоприятно. По прогнозу Credit Suisse, темпы экономического роста в среднем по региону в 2007–2008 годах превысят 8%, а инфляция составит 3–3,5%. Большинство экспертов полагают, что основной источник рисков для региона находится за его пределами. «Все риски сейчас в США. Все будет зависеть от того, как будет развиваться американская экономика», — говорит Джонатан Андерсон.
Как бы то ни было, страны Азии с каждым годом все меньше зависят от американского рынка, и это тоже очень важная тенденция. «Если пять лет назад только 17 процентов рынка персональных компьютеров приходилось на развивающиеся рынки, то сегодня их доля составляет 45 процентов. При этом доля США осталась без изменений — 23 процента. По сотовым же телефонам на развивающиеся страны вообще приходится 60 процентов продаж», — подчеркивает Дун Тао. Более того, по данным HSBC, с 2005 года спад в американской экономике больше не приводит к спаду на других рынках. «Если в США не начнется действительно серьезного кризиса, никаких проблем для азиатского экспорта я не вижу, потери в Америке будут компенсированы в Азии и Европе», — говорит Питер Морган.
Другая важная тенденция: если в 2006 году общий объем прямых иностранных инвестиций в экономику КНР составил 60 млрд долларов (ПИИ в экономику других стран Азии без учета Японии — 42 млрд долларов), то уже в 2008?м ситуация кардинально поменяется. По прогнозам Credit Suisse, инвестиции в Китай снизятся до 50 млрд, зато объем капиталовложений в остальную Азию возрастет до 64 млрд долларов.
Переориентация капитала вызвана отменой налоговых льгот для экспортеров, а также ростом издержек в южных и восточных районах Китая, где находится большая часть производств. По словам опрошенных «Экспертом» сотрудников гонконгских торговых компаний, уже с 1 июля этого года отпускные цены на значительную часть наименований китайской продукции выросли на 10–15%. «Мы работаем в авральном режиме, клиенты не хотят платить больше, но найти товар по той же цене, что и раньше, практически невозможно», — рассказывает корреспонденту «Эксперта» менеджер по работе с клиентами компании Eurogroup Керри Лам.
Скорее всего, смещение баланса в инвестициях снизит напряженность в отношениях между Китаем и странами Юго-Восточной Азии, которые ранее периодически присоединялись к жалобам США на искусственно заниженный курс юаня по отношению к доллару.
Структурные проблемы
Неудивительно, что в столь благоприятной ситуации сами азиатские лидеры называют одной из главных опасностей самоуспокоенность. «В начале 1997 года нам тоже казалось, что у нас все хорошо», — заявил на конференции в Сингапуре министр финансов этого мегаполиса Тарман Шанмугаратнам.
Несмотря на относительное благополучие большинства стран Азии, структурные проблемы местных экономик потребует многолетних и скоординированных усилий стран региона. Без этого азиатские страны, например, не смогут перейти с экспорториентированной модели развития на более устойчивую модель, основанную на внутреннем потреблении. В этом направлении перемены идут очень медленно. Если не брать Индию и Китай, то доля внутреннего потребления в росте ВВП составляет не более 5–6%. «В ближайшее время экспорт останется основой экономики Азии. Это структурная проблема, причем не только региональная, но и общемировая, однако решить ее в обозримом будущем не получится», — утверждает Дун Тао.
Другая системная проблема — вторичность азиатской промышленности, которая до сих пор основывается в основном на копировании технологий, разработанных в развитых странах. «Лидер должен не только уметь производить и копировать то, что придумано другими, но и задавать тон в инновациях и разработках. Пока в Азии мы этого не видим», — отметил на конференции исполнительный директор компании SAS Джим Гуднайт.
Наконец, нерешенной остается проблема энергетической безопасности и эффективности использования электроэнергии. Именно этот вопрос участники сингапурской конференции признали самым важным для развития региона на ближайшую перспективу. Азиатско-Тихоокеанский регион вышел на первое место в мире по потреблению энергетических ресурсов еще в 2005 году и с тех пор лишь упрочил свое лидерство. «В ближайшее время потребление нефти в Китае и Индии будет расти в связи с развитием личного транспорта. Доля нефти в общем энергетическом балансе этих стран еще очень далека от остального мира», — сказал «Эксперту» глава отдела по исследованию нефти Credit Suisse Марк Флэннери.
Проблемы интеграции
Чтобы эффективно решать все эти проблемы, азиатские страны должны будут найти взаимоприемлемую модель региональной интеграции. Сегодня в Азии существуют два взгляда на интеграцию, которые неявно конкурируют друг с другом.
Первый подход продвигается странами АСЕАН, которые выступают исключительно за экономические формы объединения без какой бы то ни было идеологической нагрузки. Азия сегодня настолько разнообразна по типам политического устройства, что любой политический компромисс при сохранении равенства практически невозможен. АСЕАН, объединяющая десять стран Юго-Восточной Азии, претендует на роль регионального центра, на который уже будут нанизываться более крупные объединения — АСЕАН+3 (Южная Корея, Китай, Япония), АСЕАН+6 (с включением Австралии, Новой Зеландии и Индии). При этом азиатская интеграция подается как часть глобального процесса экономического объединения — через Организацию азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС).
Несколько другой подход отстаивают в Китае, который негласно претендует на лидерство в интеграционных процессах. Своеобразная презентация китайской модели прошла в мае этого на традиционном экономическом форуме в Боао, где одной из основных тем обсуждения стал вопрос «азиатских ценностей», на основе которых и предполагается строить новую Азию. (Показательно, что на конференции в Сингапуре, где доминировала АСЕАН, об азиатских ценностях не было сказано ни слова.) Поскольку под «азиатскими ценностями» еще с середины 90?х годов негласно подразумеваются ценности конфуцианские, очевидно, что принятие этой концепции должно закрепить лидирующую роль Китая в регионе. Тем более что в Азии вот уже несколько лет активно обсуждаются перспективы введения единой азиатской валюты, и наиболее вероятным кандидатом на эту роль становится китайский юань.
Впрочем, понятно, что разногласия и противоречия (вплоть до территориальных) между основными региональными державами еще долго не позволят региону создать единый блок, хоть как-то напоминающий Европейский союз. Но выработать новые правила игры странам Азии совершенно необходимо. С ростом числа двусторонних соглашений о свободной торговле уже через несколько лет регион может превратиться в «плошку с лапшой» (это сравнение используют сами азиатские бизнесмены), систему, в которой бизнесу придется разбираться в хитросплетениях множества договоренностей и условий, не имеющих под собой никакой единой основы.